Душа первая:. Сильная боль пронзила тело, подобно ударившей с небосводов молнии. Судорога удавом выдавила воздух из лёгких. В нос ударил острый запах гари. Треск горящего дерева и жар наполняли тело новоиспеченными ощущениями. Открыв глаза, он увидел, как искры весело кружили кругом дерева, которое сплелось в танце жизни и смерти. Смерть вела в таковой паре: пламя скользило по стволу, пытаясь проникнуть глубже. Коварно завыл ветер — с его помощью огонь ещё крепче сжал дерево в своих объятиях. — Завалящая у тебя участь. Словно от обиды с дерева сорвалась огромная ваиа, порождая за собой сноп искр и огня. Упав в нескольких метрах от человека, рассеяла сгущающуюся тьму. Попытка встать не увенчалась успехом: тело продолжалось неподвижно, как будто его прижала к земле неведомая сила. Спустя пятнадцать мгновений титанических усилий, получилось приподнять голову и осмотреться. На теле не находилось никаких видимых повреждений. В радиусе трёхсот метров отсутствовала какая-либо флора. Пот лил ручьём, а из достижений была лишь сжатая в кулак левая пятерня. Жажда всё сильнее наступала на горло. Исполинский факел продолжал лучиться. Крик отчаяния разорвал тишину. Ты же как-то сюда добрался, из этого явствует, и уйти сможешь. — Он некоторое время помолчал, собираясь с думами. Место приметное, идеально подходит. Встреча ночью? Ещё раз внимательно обвыкшись, что никогда здесь не бывал. В разум ножом врезалась мысль: он приличный не помнит, ни что тут делает. Не знает ответа и на самый важный вопрос: отчего он не может двигаться. — Умереть от жажды, ничего не помня?— он как немазаное колесо рассмеялся. Жизнь удалась. Кто его знает, какая она была. Ищет ли моя особу кто-нибудь… Эй. — Обратился он к дереву. Ты явно тут дольше. Хорошо, что вихрь дует в противоположную сторону, а то и от меня одни угольки остались бы. Значица, умрём вместе? Необычная смерть, не могу пошевелиться, не деревянный, но от происхождений бы не отказался. У тебя они наверняка уходят очень глубоко в землю. Вследствие им ты прожил очень долгую жизнь — теперь они стали причиной твоей крахи. Волна безразличия и покоя накрыла с головой, постепенно стали кончаться звуки и запахи. Сознание погружалось всё глубже в неизвестные ему глубины. Ажно жар горящего дерева перестал ощущаться. Только ровное и спокойное дуновение говорило о том, что он ещё жив. Тьма постепенно растворилась, уступая место бессвязным идеологиям. Их были сотни: незнакомые места. «Ильгур, ты нужен нам, твой народишко нуждается в тебе! ». Дерево до пожара, поселение, в котором клокочет жизнь. Снова дерево, сияющее мощью. Энергия пульсирует в нем, проникая в любую частичку тела — и вновь невыносимая боль вырвала его из состояния забвения. Открыв глаза, не в силах сделать вдох, он повернулся на бок, согнувшись в сходство позы эмбриона. Вонзив пальцы в землю, закричал, словно сам подгорел заживо. Сознание помутнело, спасая человека от мучений. Дождь шебутным щенком лизнул по щеке, мокрая насквозь одежда окончательно рассеяла остатки сна. Солнце благосклонно дарило тепло и свет тем, кто вчера бился со смертью. О вчерашней трагедии напоминали лишь чёрные следы пожара. Народа попробовал перевернуться на спину и осторожно сел, опираясь на руки. Движения бывальщины идеальными для того, кто вчера не мог пошевелить даже ногой. Нелепыми на первоначальный взгляд движениями он продолжал проверять тело на дееспособность, двигая дланями и ногами, изгибая спину. Неожиданно для себя встал на ноги. Засмеялся как дитя, попрыгав на месте, сделал поворот на триста шестьдесят градусов, подошел к буревалу. — Значит мы выжили. Меня зовут Ильгур, а тебя? Проблем очень много, но не будем торопиться. Очень хочется есть и тянуть, как будто не ел целую вечность. Человек обошел дерево. Его взгляд упал на импозантных размеров сумку. Не пришел же я сюда с пустыми руками? Вот сейчас и найдем рецензии на несколько вопросов. Левая сторона находки немного обгорела. На ощупь ладунка была жесткой и прочной. Кожа неизвестного животного была сделана на очень приличном уровне и имела темно-коричневый цвет. Содержимое бережно было извлечено и разложено. Мешочки с неведомой травой, порошки, кривой серпом ножик, деревянная чашка со ступкой. И многие другие объекты, предназначение которых оставалось загадкой. Очень интересно… еды нет, это значит, либо рядышком есть возможность охотиться или рыбачить. И в какую сторону идти? Уложив всё обратно, поставил сумку на то же место. Встав, он упёр руки в края, смотря то в одну сторону, то в другую. Сомнения одолевали, тисками сжимая разум. Закрыв глаза, он начал кружиться, пока не потерял направление в пространстве. Внезапно остановился и с уверенностью безумца зашагал выборным порядком. Поляна, снова маленький лесок с молодыми деревьями. Ничего не напоминало о том, что он тут когда-то бывал. Пройдя минут двадцать быстрым шагом, наткнулся на источник. Вода в нём была чистая и прозрачная. Упав на колени, странник пил, нонче не ушло чувство голода. Побродив ещё немного, пошел обратно. Придясь к дереву, приложил руку к стволу. — Посмотрим, что будет немного спустя. Погружение в транс было мгновенным. Снова пришла боль. Не отвергая ладони, попытался увидеть дерево целиком. Оно вяло сияло, в пунктах же самых сильных повреждений были чёрные полосы. — Это фактически ты мне помог? — В ответ энергия забурлила, как кипящая на костре швепс. — Тогда я помогу тебе. Всё равно спешить некуда, то я не ведаю. Полдня было убито на то, чтобы найти глину и помёт травоядного. Странствие к роднику — и смешанные ингредиенты образовали чёрную, густую кашу с весьма стойким и неприятным запахом. Сумка, с внутренней стороны обложенная размашистыми листьями неведомого растения, послужила сосудом для этой смеси. Платье была связана вместе и сыграла роль верёвки, которая гнездилась обвязана вокруг дерева и помогала подняться по стволу при помощи авторитетности и натяжения. Девять раз чуть не сорвался вниз, каждый раз представляя, как перебитый во всевозможных местах медленно умирает под деревом. Самые сильные стирания были на месте упавшей ветки. Глина ложилась легко, неплохо скрывая под собой все повреждённые участки. Измотанный, потный и по уши грязный, свежеиспеченный знахарь уснул прямо под деревом. Снов не было, как и страхов о нападении необузданных животных или людей. На рассвете он проснулся полный сил, хотя не ел как минимум три дня. Прикоснувшись к тычине, почувствовал чуть заметный импульс энергии — оно пробуждалось. Желаю тебе симпатичного ветра и меньше ударов молнии, пусть дожди льют плотные, корни крепко держатся за землю. Благодарю тебя! Зашагал вон навстречу солнцу. Неожиданно для себя вернулся. Порезав ладонь серпообразным ножом, приложил её к стволу дерева. — Не знаю, для чего я это мастерю. Вообще ничего не знаю. Исполин засиял энергией, словно опять горел, на миг показалось, что он сделал глубокий вдох, подобно человеку. В башке всплыли образы поселения, в котором он надеялся найти ответы. Старейшина вторая: часть первая. К полудню он добрался до средних размеров реченьки с прохладной и чистой водой. Оставив всю свою одежду на берегу, зашел в хороший пути по пояс и вздохнул — прохлада иголками колола разогретое походом аллоплант. Быстро окунувшись, вышел обратно на берег и оделся. Склонившись над водою, он увидел лицо мужчины с гладким широким лбом и глубоко повинченными глазами зелёного цвета. Нос был прямым, но не острым, щёки — не впалыми и не вздутыми: и до первого, и до второго был один шаг. Губы средних размеров, нижняя заметнее верхней, подбородок не выпирал и не был острым. Светло-русые волосы достигали рамен. — Значит, Ильгур? Честно сказать, я впервые тебя видаю. Закрыв глаза, он попытался перенести на внутренний экран свое парирование, при этом пытаясь вспомнить хоть что-нибудь из прошлого. — Ты чересчур торопишься, — сказал он сам себе, — просто шагай до ближайшего расквартирования, там наверняка ты найдёшь ответы на свои вопросы. — В ту же секунду, накрывшись мелкой липкой испариной, он почувствовал, похожее на кислоту, начало разъедать снутри, а нахлынувшие потоком мысли буквально подняли и погнали вперёд. Да и голодание чёрной тенью всё больше напоминал о себе. — усмехнулся он. Беседа с самим собой успокаивал, не давая совсем упасть в яму страха. Утерять рассудок можно в один момент, словно зуб в драке с противником, какой по всем параметрам превосходит тебя. Сейчас противник был мастером, неопровержимым чемпионом — «Неизвестностью». В какой-то момент любопытство взяло верхотура, и он более свободно зашагал дальше. Вокруг играли краски, грудь Ильгура работали, словно кузнечные меха, разжигая в крови пламя, поддерживающий жизнь. А знакомиться с фауной, с которой его роднило общее эмоция голода. Эти мысли заставили тело ускорить и без того быстрый престо. Вся одежда Ильгура пропиталась потом, словно он плыл. На мгновение став перевести дух и осмотреться, он поднял глаза к небу. Множество жёлтых пикетов серебром зажигались на быстро темнеющем небе, неизвестное светило выкатилось и рассеяло будет хорошо сгущающийся мрак. В огне он не нуждался. В этот момент тишь разрезал громкий вой. Сначала с одной стороны, затем с другой, третьей…
— Я что ни говори успел к ужину, хм. Свежеразогретый кусок мяса в собственном соку. Игрушка над самим собой придал новых сил. Сердце колотилось в бешеном брахикардии, готовое выпрыгнуть и побежать вперёд, освещая дорогу. Вой повторился немного ближе. В голове предательски мелькнула мысль остаться здесь, присесть возле ближайшего дерева, унять бешено-рвущееся сердце и сдаться — всё-равно ему не сбежать. — Сумка! В ней же всякие порошки и травы! Можно сбить обидчиков со следа! «Выиграть время. Выиграть время! » — Как мантру долбил он, вытряхивая содержимое сумки на землю и лихорадочно высыпая порошки за впадину, натирая ими подмышки. Парочку склянок разлил рядом, ещё одну отбросил далеко назад — её содержимое имело такой сильный и отвратительный аромат, можно было потерять сознание. На миг представив всю нелепость ситуации, Ильгур опять улыбнулся:
—Теперь ты и специями натёрт, как породистый хряк. Видимо, умелость готовить у тебя в крови. Вой донёсся сзади и сместился несколько о шую. Сделав финальный марш-бросок, он наконец достиг границы леса и увидал огни поселения. — До него несколько саженей! — Чаяние остаться в живых сильнее забилась в груди. Но тут одним мощным джебом под колено его сбило с ног, как какую-то соломинку, уже падая на живот, оглушенный депрессией, он на мгновение потерял ориентацию в пространстве. Сумка, висевшая на плече, скоро дёрнулась, и из неё посыпались остатки снадобий. Злобный рык и ужасный запах изо рта порекомендовали. Судорожно нащупав рукой пузырёк с какой-то жижей, не думая, отворил и, повернувшись на спину, плеснул содержимое в морду хищнику. Горящие, исполинские глаза зверя в миг погасли, и он судорожно стал тереть лапами морду, пытаясь сшибить то. Дикий вопль боли заставил бы содрогнуться даже мёртвого. Гонитель катался по земле в агонии. Недолго думая Ильгур вскочил на циркули:
— Неудавшийся ужин, с Вашего позволения, побежит дальше…. В нынешний момент где-то сзади вновь раздался вой. Уже не помня, добежал до стены, ещё двукратно споткнувшись. Боковым зрением увидел четыре пары глаз, что опоясывали свою жертву — его. — Всё. Вы умные твари и заслужили свой пища! Деваться мне некуда… — Набрав в лёгкие побольше воздуха, он крикнул. Помоги-и-те-е-е! — Ему показалось, что даже монстры на миг прекратили наступление. — Всё, жрать подано! Но тут свист рассёк воздух. Потом ещё, и ещё. Возле четырёхлапых шваркнулось несколько горящих стрел. Наконец Ильгур смог хорошо их рассмотреть. Звери были чуть выше пояса. Их массивные грудные ячейки ходили ходуном, с дикой силой выплёвывая воздух. Черепа старшие, морды острые. Такая зверушка легко могла раздробить останки рук или ног за пару укусов. И длинная шерсть, способная согреть своего владельца в любую погоду. В тот же миг, четвёрка развернулась и скрылась в объятьях ночи. На стене сделались слышны крики и беготня. — Кто там орёт среди ночи? — Я — Ильгур! Сочинять что-то иное не было ни сил. В любом случае с разумными договориться элементарнее, чем со зверьём. Беглец неподвижно лежал на спине и рассматривал небо, все его мочи ушли на гонки со Смертью. Сегодня она очень близко подошла к нему в лице неведомых хищников. Жажда и усталость придавили к земле. Тело, малую толику минут назад бывшее заведённой пружиной, стало мягким и ли не безжизненным. К нему подошли шестеро, у четверых были мечи и изгибы. Осветив его факелом, один заткнул нос и заржал, как породистый конь:
— О Боги! Как слышно тебя прокляли все Боги разом! — Прокляли или спасли. Разрешите воды, пока Фортуна ко мне ещё благосклонна. — в ней была прохладная водыка. Ильгур жадно глотал живительную влагу, как тело медленно возвращается к существования. Никто из стражников больше не задавал вопросов. Они молча собирали стрелы, на поддай рассматривая следы, оставленные животными. — Тебя и правда обожают Боги. Чёрные лесные волки редко остаются без добычи. Где тебя носило? — Я был у большенного дерева. А вонь — это чтобы сбить их со следа. Идти можешь? Ему помогли возвыситься. Мыться придётся всем нам. Вонь дошла до седьмого неба! — заржал тот же фистула. Но тут резкая боль молнией парализовала тело. Уже падая на землю и обретая сознание, он услышал:
— Скажите вождю и шаману, что мы потеряли Ильгура.