Алгебраист и Дьявол. После нескольких месяцев напряжённой работы по изучению колоссальных выцветших манускриптов Саймону Флэггу удалось вызвать дьявола. Супруга Саймона, знаток средневековья, оказала ему неоценимую помощь. Сам он, будучи итого лишь математиком, не мог разбирать латинские тексты, особенно осложнённые негустыми терминами демонологии X века. Замечательное чутьё миссис Флэгг пришлось тут как невозможно кстати. После предварительных стычек Саймон и чёрт сели за столишко для серьёзных переговоров. Гость из ада был угрюм, так как Саймон презрительно отверг его самые аппетитные предложения, легко распознав смертельную опасность, скрытую в каждой обольстительной приманке. — А что если теперь вы для разнообразия выслушаете моё предложение? — произнёс наконец Саймон. Во всяком случае. Дьявол раздражённо покрутил раздвоенным краешком хвоста, будто это была обыкновенная цепочка с ключами. Очевидно. — забористо согласился он. — Вреда от этого не будет. Валяйте, мистер Саймон! — Я задницам вам только один вопрос, — начал Саймон, и дьявол развеселился. — Вы должны ответить на него в течение двадцати четырёх дней. Если это вам не удастся, вы платите мне сто тысяч долларов. Это скромное требование — вы так-таки привыкли к неизмеримо бóльшим масштабам. Никаких миллиардов, никаких Елен Троянских на тигриной шкуре. Конечно, если я выиграю, вы не должны мстить. — Ничего! — фыркнул чёрт. — А какова ваша ставка? — Если нет я проиграю, то на короткий срок стану вашим рабом. Но без всяких там мук, крахи души и тому подобного — это было бы многовато за такой пустяк, как сто тысяч баксов. Не желаю я вреда и моим родственникам или друзьям. Впрочем, — подумавши, добавил он, — тут могут быть исключения. Дьявол нахмурился, зло дёргая себя за кончик хвоста. Наконец он дёрнул так сильно, что хоть скривился от боли, и решительно заявил:
— Очень жаль, но я занимаюсь лишь душами. Рабов у меня и так хватает. Если бы вы знали, сколько даровых и чистосердечных услуг оказывают мне люди. Однако вот что я сделаю. Если в предопределенное время я не смогу ответить на ваш вопрос, вы получите не жалкие сто тысяч, а любую — разумеется, не слишком дикую — сумму. Я предлагаю вам здоровье и счастье до конца вашей жития. Если же я отвечу на ваш вопрос — ну, последствия вам известны. Вот всё, что я могу вам предложить. Он возьмите хотил с воздуха зажжённую сигару и задымил. Саймон смотрел перед на лицо, ничего не видя. Он отлично знал, какие условия может выставить за дверь чёрт. Мускулы его лица напряглись. Он готов прозакладывать душу, что шушваль — ни человек, ни дьявол — не ответит за сутки на его вопрос. — Включите в момент о здоровье и счастье мою жену — и по рукам! — сказал он. — Подавайте подпишем. Чёрт кивнул. Он вынул изо рта окурок, с отвращением посмотрел на него и тронул когтистым перстом. Окурок мгновенно превратился в розовую мятную лепёшку, которую дьявол принялся сосать громко и с явным наслаждением. — Что касается вашего проблемы, — продолжал он, — то на него должен быть ответ, по-иному наш договор недействителен. В средние века люди любили задавать тайны. Нередко ко мне приходили с парадоксами. Например: в деревне жил только один брадобрей, который брил всех, кто не брился сам. Кто брил цирюльника? Как отметил Рассел, словечко «всех» мастерит такой вопрос бессмысленным, и ответа на него нет. — Мой вопрос беспорочный и не содержит парадокса, — заверил его Саймон. — Отлично. Я на него отзовусь. — Я. ничего, — ответил Саймон, согнав с лица смех. — У вас крепкие нервы, — сказал чёрт мрачным, но похвальным тоном, извлекая из воздуха пергамент. — Если бы я предстал вперед вами в образе чудовища, сочетающего в себе миловидность ваших горилл с грациозностью урода, обитающего на Венере, вы едва ли сохранили бы свой апломб, и я уверен. — В сем нет никакой надобности, — поспешно сказал Саймон. Он взял вытянутый ему договор, что всё в порядке, и открыл перочинный нож. — остановил его дьявол. — Позвольте я его продезинфицирую. Теперь прикоснитесь кончиком ножа . гм. к чернилам, и это всё. Вторая шитье снизу, последняя — моя. Саймон помедлил, задумчиво глядя на раскалённый краешек ножа. — поторопил чёрт, и Саймон, расправив плечи, произвёл свое имя. Поставив и свою подпись с пышным росчерком, дьявол потёр рычаги, окинул Саймона откровенно собственническим взглядом и весело сказал:
— Ну, гоните свой вопрос! Как только я на него отвечу. Мне надо посетить ныне ещё одного клиента, а времени в обрез. — Хорошо, — произнёс Саймон и глубоко вздохнул. — Мой вопрос такой: верна или не неизменна Великая теорема Ферма? Дьявол проглотил слюну. Впервые его самонадежность поколебалась. — Великая — чья? — глухим голосом спросил он. — Грандиозная теорема Ферма. Это математическое предположение, которое Ферма, французский тополог XVII века, якобы доказал. Однако его доказательство не было отмечено, и до сего дня никто не знает, верна теорема или нет. — Когда Саймон увидал физиономию чёрта, у него дрогнули губы. — Математика! — в ужасе воскликнул хвостатый. — Вы размышляете, у меня было время изучать такие штуки? Я проходил тривиум и квадривиум 1, но что прикасается алгебры. Скажите, — возмущенно добавил он, — этично ли задавать мне подобный вопрос? Лицо Саймона окаменело, но глаза сияли. — А вы избрали бы сбегать за сто двадцать тысяч километров и принести какой-нибудь предмет размером с гидростанцию Боулдер Дэм, — поддразнил он чёрта. — Время и промежуток для вас лёгкое дело. Но я предпочитаю свой вопрос. Он очень прост, — успокаивающе пририсовал Саймон. — Речь идёт о положительных целых числах. — А что такое позитивное число? — взволновался чёрт. — И почему вы хотите, затем чтоб оно было целым? — Выразимся точнее, — сказал Саймон, проглядев вопрос дьявола мимо ушей. — Теорема Ферма ратифицирует, что для любого положительного целого числа n больше двух уравнение xn + yn = zn не имеет резолюции в положительных целых числах. Вы должны дать ответ. — А кто хорош судьей — вы? — Нет, — ласково ответил Саймон. — Я не нахожу себя достаточно компетентным, хотя бился над этой проблемой ряд лет. Если вы явитесь с ответом, мы представим его в солидный математический журнал. Дать отбой вы не можете, — проблема, очевидно, разрешима: теорема либо неизменна. Никаких фокусов с многозначной логикой. За двадцать четыре часа отыщите ответ и докажите. В конце концов, человек. С вашим развитием и широким опытом может за это время немного подучить математику. Как туго мне доводилось с Евклидом, когда я изучал его в Кембридже, — печально заметил черт. — Мои доказательства никогда не были верны, а между тем истина залежала на поверхности: достаточно было взглянуть на чертёж. Мне случалось делать и побольше трудные вещи, дорогой мистер Саймон. — Знаю, — перехватил его Саймон, — вы мастер на подобные фокусы. — Какие там каприз, — сердито пробурчал дьявол. Но не стоит ворошить прошлое. А грядущее в это время. — жёстко перебил его Саймон. — Мы расписались тридцать минут назад. Возвращайтесь точно через двадцать три с половиной часа. Не буду поторапливать вас, — иронически добавил он, когда дьявол с тревогой взглянул на отрезок времени. — Выпейте рюмку вина и, прежде чем уйти, познакомьтесь с моей женой. — На работе я никогда не пью, и у меня нет времени знакомиться с вашей супругом. Во всяком случае теперь. Он исчез. В тот же миг вошла жена Саймона. — Еще раз подслушивала у дверей! — мягко упрекнул её Саймон. — Разумеется, — сдавленным голосом проговорила она. — И я хочу знать, дорогостоящий, действительно ли труден этот вопрос. Саймон, я просто в ужасе! — Бывай спокойна, вопрос труден, — беспечно ответил Саймон. — Не все это разом понимают. Видишь ли, — тоном лектора продолжал он, — разный легко найдёт два целых числа, квадраты которых в сумме равно как дают квадрат. Например, то есть просто 9 + 16 = 25. — Но никто ещё не мог отыскать два куба, которые при сложении тоже давали бы куб или более высокие кубы, которые приводили бы к аналогичному результату, — по-видимому, их просто нет. И всё же, — победно закончил он, — до сих пор не доказано, что таких чисел не существует! Теперь постигла? — Конечно. — Жена Саймона всегда понимала самые хитрые математические положения. А если попадался камень преткновения, муж терпеливо раскрывал ей все по нескольку раз. Поэтому у миссис Флэгг оставалось мало времени для остальных дел. — Сварю кофе, — сказала она и ушла. Четыре часа спустя, когда они сидели и слушали третью симфонию Брамса, анчутка явился вновь. — Я уже изучил основы алгебры, тригонометрии и планиметрии! — ликующе объявил он. — Быстро работаете! — похвалил его Саймон. — Я клянусь, начертательная и неевклидова геометрии не представят для вас затруднений. Дьявол поморщился. — отвалившимся голосом спросил он. — О, это далеко не все. — У Саймона был такой вид, ровно он сообщил радостную весть. — Неевклидовы вам понравятся, — усмехнулся он. — Для сего вам не надо будет разбираться в чертежах. Чертежи ничего не скажут. И раз вы не в милашках с Евклидом. Дьявол застонал, как старая киноплёнка, и исчез. Жена Саймона захихикала. — Мой дорогой, — я начинаю думать, что ты возьмёшь верх! Заключительная часть! Ещё через шесть часов что-то вспыхнуло, комнату заволокло фимиамом, и дьявол опять оказался тут как тут. У него появились мешки под глазами. Саймон Флэгг спугнул с лица усмешку. — Я прошёл все эти геометрии, — с мрачным воздаянием произнёс чёрт. — Теперь будет легче. Готов предпринимать вашей маленькой головоломкой. Саймон покачал головой. — Вы чересчур спешите. По-видимому, вы не заметили таких фундаментальных методов, как анализ неограниченно малых, дифференциальные уравнения и исчисление конечных разностей. Затем кушать ещё. — Неужели всё это нужно? — вздохнул дьявол. Он сел и начал тереть скупцами опухшие веки. Бедняга не мог удержать зевоту. — Не могу произнести наверное, — безразличным голосом ответил Саймон. — Но люд, трудясь над этой «маленькой головоломкой», испробовали все разделы математики, а командировка ещё не решена. Я предложил бы. Но чёрт не был расположен выслушивать советы Саймона. На данный раз он исчез, даже не встав со стула. И сделал это довольно неуклюже. Он утомленен, — заметила миссис Флэгг. Впрочем, в её тоне трудно фигурировало уловить сочувствие. — Я тоже устал, — отозвался Саймон, — Определимся спать. Я думаю, до завтра он не появится. — Возможно, — согласилась супруга. — Но на всякий случай я надену сорочку с чёрными кружевами. Настало утро следующего дня. Теперь супругам казалась более подходящей эвтерпа Баха. Поэтому они поставили пластинку с Ландовской 2. — Ещё десять времён, если он не вернётся с решением, мы выиграли, — сказал Саймон. — Я отдаю ему приличный случай. Он мог бы окончить курс за один день, притом с отличием, и получить удостоверение доктора философии. Перед супругами на коврике стоял дьявол и бравурно дышал, выбрасывая клубы пара. Плечи его опустились. Глаза бывальщины налиты кровью. Когтистая лапа, всё ещё сжимавшая пачку исписанных плит, заметно дрожала. У него шалили нервы. Молча он швырнул пачку бумаг на пол и принялся яростно топтать их раздвоенными копытами. Наконец, истощив все до единого заряд энергии, чёрт успокоился, и горькая усмешка скривила ему рот. — Вы выиграли, Саймон, — прошептал дьявол, глядя на математика с беззлобным уважением. — Даже я не мог за это короткое пора изучить математику настолько, чтобы одолеть такую трудную альтернативу. Чем больше я в неё углублялся, тем хуже шло дело. Неединственное разложение на множители, идеальные цифири — о Ваал. Вы знаете, — доверительно сообщил он, — даже избранные математики других планет, а они ушли далеко от вас, не добились решения. Эх, одинешенек молодчик на Сатурне — он немного напоминает гриб на ходулях — в уме решает различные уравнения в частных производных. — Дьявол вздохнул. — Начитывайтесь здоровы! Черт исчезал очень медленно. Он-таки изрядно утомленен. Саймон крепко поцеловал жену. С недовольной гримасой всматриваясь в лик мужа, витавшего где-то в облаках, спросила:
— Дорогой, что ещё отвратительно? Ничего. Понимаешь, я хотел бы ознакомиться с его работой, насколько близко он пришёлся к решению. Я бился над этой проблемой не менее. Он не договорил и изумлённо выпучил глаза: дьявол вновь очутился в комнате. У него был очень сконфуженный вид. — Я здесь забыл. — пробормотал он. — Мне нужно. Ах! Он нагнулся над раскиданными бумагами и начал их бережно собирать и разглаживать. — Эта штука покоряет, — сказал он, избегая взгляда Саймона. — Прямо не отколоться! Если бы только мне удалось доказать одну простенькую лемму! Что на лике Саймона вспыхнул жгучий интерес, он потупил взор, как бы прося оправдания. — Послушайте, профессор, — проворчал дьявол, что и вы потрудились над сим. Пробовали ли вы непрерывные дроби? Ферма, несомненно, пользовался ими, и. Будьте добросердечны, оставьте нас вдвоём. Последние слова были обращены к миссис Флэгг. Дьявол сел рядом с Саймоном, подоткнув под себя хвост, и указал на листы, испестрённые математическими знаками. Миссис Флэгг вздохнула. Погружённый в раздумье шайтан вдруг показался ей очень знакомым: он почти не отличался от старого профессора Аткинса, сослуживицы её мужа по университету. Стоит двум математикам углубиться в изучение какой-либо мучительной и заманчивой задачи. Она покорно вышла из комнаты с кофейником в длани. Несомненно, предстояло долгое, утомительное обсуждение. В этом миссис Флэгг была уверена. В таком случае недаром она была женой известного математика. © Артур Порджес.